- Мммммуууу... - промолвил пьяный менестрель и ткнул пальцем в грудь левого из трёх рыцарей, загородивших ему коридор. Средний рыцарь - настоящий - проводил взглядом увлечённое инерцией тело и поморщился от бешеного аккорда соприкоснувшейся с каменным полом электролютни.

   Секунду рыцарь размышлял, пытался служитель муз его оскорбить или просто утерял контроль за голосовыми связками. Раздумья не оставили на длинном, узком лице рыцаря ни малейшего следа - разительный контраст с подвижными сангвиническими рылами, круглый день маячившими на стеклянном экране зАмкового телевизия. Не сделав определённого вывода, рыцарь двинулся дальше по коридору. В конце концов, с изобретением так называемой звукозаписи у локально известных бардов и труверов появились извинительные поводы для сколь угодно тяжких запоев.

   Условия поединка предстояло обговорить в большом холле замка. Там уже с вечера положили рельсы для самоходных кинокамер с сиденьями. Во внутреннем дворе замка рычал дизельный движок, а съёмочная группа перешла все мыслимые пределы назойливости, пытаясь всюду цеплять лупоглазые прожектора.

   У двери в большой холл красовался соперник. Болван, при полном параде, доспехами блистаючи. Щит стоял рядом, прислонённый к стене, и каждый, кто разбирался в геральдике, мог сказать, что Болван-При-Полном-Параде по-другому зовётся Рыцарем Псовой Охоты, приходясь одновременно вторым сыном барону Синих Болот.

   Недооскорблённый менестрелем рыцарь, вообще именовавшийся Рыцарем Блестящей Подковы, четвёртым и младшим баронетом Предгорий, усмехнулся и остановился в конце коридора, у стены, не желая из субъекта наблюдения превращаться в объект оного.

   Окружившие Рыцаря Псовой Охоты кинокруты в геральдике явно не разбирались. Половина из них откровенно глазела на этакое чудо, сохранившееся в уголках, не затронутых чудесами технического прогресса. Остальные обслуживали древесно-металлического монстра, похожего на сундук, обзаведшийся тремя паучьими лапами и единственным стеклянным глазом. Какая-то горожанка в непристойно короткой юбке и с непристойно короткой причёской задавала Рыцарю Псовой Охоты достойные его вопросы.

   - Что вы думаете об исходе предстоящего поединка? - протараторила она и улыбнулась в камеру. Улыбка неживой стекляшке приходилась выше понимания Рыцаря Блестящей Подковы.

   - Покуситель на честь моей фамилии будет наказан сообразно проступку, - непреклонно сообщил Рыцарь Псовой Охоты, скрежетнув наплечниками по камням стены.

   - Простите, это ваша первая дуэль? - полюбопытствовала голоногая. Рыцарь Псовой Охоты недовольно кивнул.

   - Да. Слава нашей фамилии столь велика, что доселе никто не осмеливался бросить ей столь наглый и дерзкий вызов.

   "Ой, дурак..." - вздохнул Рыцарь Блестящей Подковы. Считает, что выкрутился. Да ведь для этих горожан что твоя, что моя фамилии, вся их древность, знатность и неприкосновенность - забавные курьёзы захолустья. Сплошной хохот в большом тёмном зале, пока твоя тень на белой простыне будет напыщенно изрекать эти глупости всю оставшуюся вечность. Рассказывал законник... Кстати, простыня - это мысль.

   На главной башне замка густым бронзовым басом сказал "угу" колокол. Время. Рыцарь Блестящей Подковы быстрым шагом направился к дверям. Голоногая горожанка метнулась ему наперерез с каким-то ящичком в руках. За ящичком тянулся чёрный блестящий провод.

   - Скажите, что вы думаете...

   Рыцарь Блестящей Подковы не удостоил её ответом. Высокие двустворчатые двери медленно разошлись. Боги, что эти горожане сотворили с залом! Море неживого электрического света убило свет солнечный, сделало его бесполезным и ненужным. По полу змеились целые семейства толстых проводов, полукруги рельс рассекали единое пространство холла на бессмысленные ломти. Со всем этим в некоей извращённой гармонии пребывала дворцовая челядь, вытянувшись в своих парадных ливреях вдоль стен. Камеры на тележках уставились стеклянными буркалами на Рыцаря Блестящей Подковы.

   "Возьми себя в руки", - подумал он. - "Они неживые. А их слуги-кинокруты что-то всё время жуют. Торжественные старые обычаи, неколебимые древние обряды... Parbleau".

   Он преклонил колено, как то предписывал ритуал. Рядом, заскрипев металлом, опустился на колено соперник. Старик - местный барон - видно было, чувствовал себя скованно и неловко под прицелом жужжащих сундуков. Баронская дочь, напротив, пребывала в приподнятом настроении и улыбалась. Не рыцарям, ясное дело. Вертелись катушки.

   - Э... назовите себя, юные воины, - промямлил барон. Однако это старческое блеяние неожиданно раздалось изо всех углов зала с такой силой, что Рыцарь Блестящей Подковы чуть не вздрогнул. Чуть. Не хватало ещё пугаться горожанских штучек.

   Рыцарь Псовой Охоты, которому в силу большей древности рода надлежало представляться первым, кажется, всё-таки немного растерялся, но пауза придала его словам торжественность. В свою очередь, Рыцарь Блестящей Подковы скучным громким голосом отбарабанил свои имя и титул. Низкорослый толстяк в круглой шапке с козырьком, оккупировавший один из углов холла вне поля зрения кинокамер, скроил раздражённую гримасу. "Ничего, у тебя ещё будет повод быть по-настоящему недовольным, холоп", нехорошо подумал Рыцарь Блестящей Подковы.

   - Что же привело вас сюда, юные воины? - грохочуще промемекало из углов холла. Рыцарь Блестящей Подковы отвечать на вопрос не хотел. Он не любил врать, а правду сказать не мог - слишком многое поставлено на карту. Его соперник, похоже, таких сомнений не испытывал.

   - Барон! Красота твоей дочери стала неиссякаемым источником слухом, подобно весеннему половодью распространившихся...

   "Хм, он, кажется, речь заранее готовил, по "Канону о говорении"...", - в душе Рыцаря Блестящей Подковы воцарилась минутная неуверенность. Если соперник всерьёз намерен выказать своё безразличие к затеям наглых хамов через скрупулезное исполнение древних обрядов, через следование пути чести - что ж, такая попытка, при всей её обречённости, достойна ува...

   - Стоп-стоп-стоп! - низкорослый толстяк выскочил из своего угла, словно подброшенный невидимой баллистой. - Камеры стоп! Я вам что говорил, баронет? Эту часть речи вы должны пропустить - дурацкое перечисление угодий вашего семейства просто не нужно, мы теряем темп, теряем настрой!

   Огромным усилием воли Рыцарь Блестящей Подковы удержался от действия. Конечно, если сейчас с выбитыми зубами покатятся по полу и переставший быть рыцарем соперник, и толстяк, алхимически именуемый "режиссёр", и слуги кинокамер, и первая полудюжина стражников - это хорошо. Но недолго. Зато потом барон получит освящённое обычаем право сгноить его, Рыцаря Блестящей Подковы, в своих подвалах. Так что сейчас лучше немного потерпеть - а потом отбыть номер, и на вечный покой...

   Режиссёр, герольд рационального мироустройства, уселся обратно, Рыцарь Псовой Охоты повёл свой монолог с начала, а один из слуг кинокамер выдул на губах большой розовый пузырь.

   - Подтверждаешь ли ты сказанное, баронет Предгорий? - обратился барон к Рыцарю Блестящей Подковы.

   - Подтверждаю, - не стал размениваться тот на сложносочинённые периоды. Вышло угрюмо и вызывающе.

   - Тогда я назначаю единоборство, - в голосе барона прорезалась некая торжественность - должно быть, старик грезил прошедшими днями, убедив себя на мгновение, что царящая вокруг механическая кутерьма ему мстится. - И да помогут боги правому!

   - Да помогут! - согласно ответили рыцари. Ритуал, чего ж вы хотите.

   - Согласно Полувековому статуту, право выбрать оружие и условия поединка имеет тот, чей род менее древен. Выбирай же, баронет Предгорий.

   Вот теперь стеклянный взгляд объективов стал воистину тяжёл, жужжание камер оглушало. Рыцарь Блестящей Подковы поднялся с колена. "Поехали".

   - Барон и все слышащие меня! Напомню, право сие принадлежит мне не только согласно Полувекового статута, но равно и двусторонних компактатов между Синими Болотами и Предгорьями. Кроме того, существуют иные договорённости, поныне не отменённые, возводящие право человека нашего клана на выбор условий поединка с человеком клана Синих Болот в разряд непреломимых и неотменяемых...

   "Почуяли неладное, голубчики? А теперь получайте".

   - Короче, я выбираю дуэль на огнестрельных орудиях AGE, иначе именуемых "скват". Расстояние - три шага. Стрельба, - Рыцарь Блестящей Подковы сознавал, что может всё испортить, но ухмылка сама выползла на лицо, торя непривычные морщины на гладкой молодой коже, - стрельба через простыню. Белую.

   В наступившей гробовой тишине оглушительно простучали подошвы его сапог. "Только не торопиться. И не хихикать", внушал он себе. Взрыв эмоций в холле нагнал рыцаря, когда тот уже свернул к лестнице. Тогда он всё-таки тихо засмеялся и побежал, чтобы выиграть время и встретить первого визитёра в своих гостевых покоях возможно более непринуждённо.

***

   - И что это такое, AGE? - спросил первый визитёр, Рыцарь Псовой Охоты. Рыцарь Блестящей Подковы, он же баронет Предгорий, сделал неопределённый жест рукой.

   - Ты горожанские фильмы видел? - и, не дождавшись ответа, продолжил:

   - Такая скорострельная бомбарда с шестью стволами, которые вращаются вокруг одной срединной оси. Коробка с зарядами крепится за спину, а стреляет всё это дело не помню сколько сот раз в минуту. Из неё в каждой горожанской фильме кучу злодеев застреливают. Я купил недавно два "сквата", и по две коробки зарядов к каждому, по три тысячи патронов. Но, думается мне, нам хватит и по одной. Наденешь доспехи?

   Рыцарь Псовой Охоты помедлил, дабы не сорваться в истерику, недостойную отпрыска знатного рода. Баронет Предгорий в это время, смакуя, поедал виноград с расписного блюда. Гостю он не предложил. Недостоин.

   - Значит, это твоё непреломимое право? - спросил баронет Синих Болот. - Неотменяемое право убить нас обоих? Через простыню?

   - Оно и есть, - его vis-a-vis беззаботно выплюнул несколько виноградных косточек на пол. - Дуэль так дуэль. Читал я где-то про такие условия. Кажется.

   - Всё потому, что ты знал - я лучше тебя на любых клинках... - медленно сказал Рыцарь Псовой Охоты. - Ведь позор, какой позор...

   - Камера стоп! - передразнил Рыцарь Блестящей Подковы. - Кто вообще говорит о позоре?

   - Ты же знаешь, дурак, я б тебя едва поцарапал, и конец дуэли! - взорвался баронет Синих Болот. - Ты же мне друг! Или ты думаешь, что Элеонора благосклонна к тебе, а не ко мне? Ты ошибаешься, ты!..

   - "Ты-ты-ты", сколько праведного гнева. Запоздалого, кстати говоря. Хочешь винограду?

   - Иди ты!!

   Рыцарь Блестящей Подковы снял ноги со стола.

   - Слушай, Охота, а почему ты вообще связался с этой дуэлью, кинокрутами и горожанами? Поговорили бы по-тихому, пока Ленорка в столице училась, клинками позвенели, на крайний случай монетку бы подбросили...

   Рыцарь Псовой Охоты молчал. Потом поднял пустой взгляд.

   - Лен заложен и перезаложен. Какие-то богачи из города, рыла жирные, ростовщичьи, снимают фильму для театров. И фильму про то, как снимали фильму - для телевизии. И другие торгаши свои деньги вложили - я их знаки на доспехах нести должен. Что-то про быструю еду в придорожных харчевнях... по всему континенту... знал бы ты, какие это сумасшедшие деньги... И ещё учёные пишут про древние обряды... Вот отец и... знаешь?

   - Знаю, знаю, - усмехнулся Рыцарь Блестящей Подковы. - Один ты такой бедный, что ли?.. Только ты не понял - чтобы успешно сделать из нас дешёвый заплёванный театр, можно уплатить и подороже. Наша вера, наши слова, движения, поступки, мысли... Раньше поединок всегда означал смерть. Почему не сейчас?

   Вновь тишина вступила в свои права. Баронет Синих Болот взял виноградную гроздь с блюда.

   - Я слышал - ты ездил по сельским ярмаркам, сражался на потеху сервам, - сказал он. - Не верил.

   - Зря. Чистая правда, - пожал плечами баронет Предгорий. - Мне очень нужны были деньги. Только я не надевал родовые доспехи и не выставлял герб на всеобщее обозрение.

   - Зачем ты это сделал?

   - Извини, не скажу.

   - Я имею в виду поединок. Зачем ты так выбрал?

   - Тоже точно не скажу. Немного освящённого традицией стремления к смерти, чуть-чуть деловой смётки и выше головы отвращения к прогрессу и неумолимому ходу истории. То-сё, нельзя поступаться честью и памятью предков, знаешь? И вообще, видишь ли, противно оцарапаться мечом с гравировкой "Пейте морковный сок" на лезвии... Легче умереть. Так что придётся умирать.

   Рыцарь Псовой Охоты в сердцах хватил блюдом о стол. На пол посыпались осколки и объеденные грозди.

   - Да уж сумею! А если держишь меня за труса, дуэль начнётся сейчас и здесь!

   - Не начнётся, - покачал головой Рыцарь Блестящей Подковы. - Ты скован этой горожанской бумажкой. Кон-тр-акт. Вот если ты её нарушишь, это и будет трусость. По современному.

   - Будь ты проклят, - прошипел баронет Синих Болот. Грохнула тяжёлая дверь. Рыцарь Блестящей Подковы, оставшись в одиночестве, печально улыбнулся.

***

   - Спасибо, спасибо, спасибо, прелестнейшая Элеонора, - радушно проговорил Рыцарь Блестящей Подковы и выплеснул содержимое бокала куда-то в угол, на канделябр тёмной бронзы. Выражение лица помянутой Элеоноры, дочери барона, с трудом поддавалось описанию.

   - Кстати, ты не знаешь, почему сына барона называют баронетом, а дочку барона никак не называют? - баронет Предгорий выжимал ситуацию, как мокрую тряпку - в конце концов, смертнику перед казнью дозволены всяческие невинные развлечения. - Поставь бутылку на стол. Кстати, что именно ты мне подсыпала?

   - Я, - произнесла Элеонора, упустив вопросительные нотки.

   - Ну, не я же. Так что там было? Слабительное, снотворное, смесь того и другого? Или решила не мелочиться - если вывести меня из боя, так уж вывести ногами вперёд? Не выйдет, девочка.

   - Да с чего ты взял? - в голосе баронской дочери мелькнули визгливые интонации базарной торговки, ужасно не подходящие её аристократическому личику. Рыцарь Блестящей Подковы тяжело вздохнул.

   - Ну-ну. Сейчас ты мне напомнишь про наши детские игры на цветущих лужайках, первые поцелуйчики, юношеские пробы пера, вызов на дуэль - правда, тогда мне и Псовой Охоте было всего по тринадцать, и мудрые отцы попросту нас выпороли... М-да. В общем, будешь играть на чувствах, убеждать, что достанешься победителю... Нет? Только мне, вне зависимости от исхода?.. Ну надо же. В тринадцать лет я бы поверил. Но не сейчас, не семь с половиной лет тому спустя. Отхлебни из бутылки.

   Ошарашенная до потери свободы воли Элеонора механически выполнила команду, пролив немалую часть пахучего напитка на декольте.

   - Значит, отрава была только в бокале, - удовлетворённо отметил Рыцарь Блестящей Подковы. - Давай-ка сюда сосуд. - И баронет приложился к оплетённой бутыли.

   - Отличное вино, - выдохнул он через некоторое время. - Ладно, будем считать, что ты уже впала в ярость, вызванную моими лживыми обвинениями, и засЫпала меня вопросами, сводящимися, в общем-то, к одному: откуда я это взял? Отвечаю. В той фиглярской своре, которая шляется сейчас по замку со светильниками и жужжалками, есть один серв, который мне чертовски кой-кого напоминает. Я несколько близорук, ты знаешь, и посему отличаю людей не столько по чертам лица, сколько по манере держаться. И вот долго не мог сообразить, на кого тот холоп похож - держится-то он именно как холоп, серв, быдло, хам, раб, мразь, скот...

   Только теперь личико Элеоноры выразило ярость. Баронет веселился.

   - Потом понял. Этот серв - вылитый я, словно старый портрет сбежал из галереи нашего замка в Предгорьях. Должно быть, кто-то из предков пошалил в столице пару поколений назад. Или челядник с семейством сбежал, ха. В конце концов, была такая штука, как "право сеньора". Я и подумал: а зачем им сдался мой... как это по-фиглярскому?.. "дублёр", да? А когда я узнал его имя, всё встало на свои места. Вернее, имя-то я знал и раньше...

   Рыцарь Блестящей Подковы со вкусом выдержал томительную паузу.

   - Я, знаешь ли, любил тебя, девочка. Всё хотел узнать, как ты там в городе... Свёл знакомство с одним странствующим законником, по-моему, происхождением из каменщиков (1) - перемешались гильдии у них в городах... Он о тебе такого нарассказал, я беднягу чуть не зарубил под горячую руку. Говорил он красочно, с подробностями и именами. Вообще, жадный тип - как я ему деньги добывал, рассказывать не стану. Но добросовестный - на свой, на горожанский манер. Всё думал, дурак, я ему на слово не верю. Даже эти, печатные рисунки достал... Форкафии, что ли...

   Элеонора молчала, и лицо её было бледным и неподвижным. Только из внешних уголков глаз медленно катились по скулам две слезы, подчернённые тушью. Баронет продолжал свой монолог.

   - ...Мой отец всё ворчал, что молодёжь в городах развращается. Я ему тогда в ответ - разве ж так плохо узнать, что солнце - это горячий дым с огнём в пустоте, а звёзды - то же самое, но подальше? Напугали, земля круглая... Вон сервов посылаем учиться, и приезжают поумневшие, в верности не потеряв.

   Рыцарь Блестящей Подковы взболтнул содержимое бутылки. Он не знал, о чём говорить. Или не хотел. И вообще, он предпочёл бы дуэль прямо сейчас.

   - А если в город приезжает за мудростью кто-то знатный, получается трагедия. Они ведь не жалеют сил, чтобы сделать нас подобными себе - второсортными горожанами... Ведь внутри городских стен нас считают "выжившими из ума осколками прошлого, каковые надлежит смести неудержимой поступью прогресса" - это я тебе новомодную книгу пересказываю, законник купил по моей просьбе. В той книге все сельские кланы поголовно - что сервы, что сеньоры - юродивые полоумные старики... А когда неудержимый прогресс нас начнёт сметать со своего пути, нам будет больно. Двуручник супротив AGE или даже трёхлинейной винтовки не пляшет. Прости, отвлёкся.

   Рыцарь Блестящей Подковы взял ещё одну паузу. Вино кончилось. Осадок на вкус был отвратителен. Слова тоже.

   - Как тебя там угораздило горожанской любови выучиться, я не знаю. Да и знать не хочу. Силком не заставляли вроде на перине с тремя сервами зараз кувыркаться. Жизнь там такая, наверное. Прогресс. Вот пусть они - жизнь, сервы, перина и прогресс - провалятся в тартарары, да и ты вместе с ними, девочка. Актёришка этот, фигляр, любовник твой, мечтает в фильме ролюшечку получить, меня сыграть, верно? Псовая Охота по контракту что хочешь сделает: ему всё равно, кого мечом поцарапать. Так я и спрашиваю: что в бокале-то было?

   Кто-то внутри Рыцаря Блестящей Подковы оценил - самую сильную боль Элеоноре доставляют интонации, не слова, и теперь этот кто-то тщательно следил за выговором рыцаря, стараясь причинить слушательнице возможно бОльшие мучения.

   - ...ненавижу, как же я тебя ненавижу, - одними губами сказала Элеонора. Баронет Предгорий прочёл безмолвное признание и изящно взмахнул рукой с бутылкой:

   - А я-то тебя как, знала бы... А то - достань стилет из-за корсета, вон оттуда, слева, ткни в оскорбителя, как подобает истинной дщери... или чувствуешь, что не вправе? Кстати, что ваше-то семейство от этой фильмы получит? За это, как его, предоставленное место действия и повод к таковому?

   - Поставки... для городской самообороны. Провизия. Очень выгодно. Мой... тот... актёр, он племянник одного важного... из магистрата... - и теперь Элеонора разревелась уже по-настоящему, в голос, не хуже любой мужИчки. Только мужИчки не размазывают по лицу дорогую косметику в силу её отсутствия.

   - Когда история нас будет сметать этой самой обороной, вы с отцом прочувствуете поговорочку "нашим же салом да нас по сусалам", - назидательно и бесполезно поведал полупьяный баронет. - Обещаю. Ладно, иди, дурочка. Может, замуж возьмёт, в столице жить будешь... Ни ему, ни Охоте, ни отцу твоему я ничего не скажу, ясное дело.

   Рыцарь Блестящей Подковы покинул кресло и, приобняв рыдающую Элеонору за голые плечи, сопроводил к двери. Выведя баронскую дочку вон из своей комнаты, он вновь плюхнулся в кресло и задрал ноги на стол. Шляпки гвоздей на подошвах тяжёлых сапог улыбнулись полуденному солнцу.

   - Могло быть хуже, - доверительно сообщил хмельной рыцарь гобелену, изображавшему пикинерский строй в какой-то славной битве прошлого. - По крайней мере, не пришлось пояснять в доказательство, какие и где у неё татуировки.

***

   - О времена, о нравы, - приветствовал баронет Предгорий следующего посетителя. - Ждал капеллана, а пришёл законник. Ну?

   - Послушайте, вы, - не останавливаясь на вступления, начал помянутый законник. - Прекращайте ваши выкрутасы. Компания, которую я представляю, не потерпит тако...

   - Первое, - качнулись сапоги на столе. - Не "вы", а "сэр", или "сквайр", или "баронет", или "благородный рыцарь". Если ты позволишь себе ещё раз забыть об этом, ознакомишься со ступеньками ближайшей лестницы. Винтовой. Второе. Клал я на твою компанию.

   - Благородный рыцарь, - с величайшим сарказмом сказал законник, - я продолжу. Наша компания вынуждена настаивать на проведении поединка согласно древним обычаям и установленным ритуалам. В противном случае мы будем вынуждены разорвать заключённый с вами, сэр, контракт.

   - Вон оно как, - подивился баронет Предгорий. Тон его стал философским:

   - Странную вещь я подметил: вы, горожане, превращаетесь в растерянных и жалких существ, когда кто-то другой узурпирует ваше право гадить, портить, опошлять, заплёвывать... Из-за таких вот скотов, как вы, я любимую девушку потерял, между прочим. И друга. Но это к слову. А вот мой ответ. Поединок будет проходить согласно обычаев и этих... как их... ритуалов. Если ты, мой дорогой хам, чернильная душонка, поднимешь древние рукописи и их современные печатные копии, ты не найдёшь ни строчки, ни слова, ни руны, противоречащих моему выбору. Я понятно выражаюсь?

   - В таком случае мы вынуждены будем лишить вас причитающихся вам выплат и вернуть задаток. А это десятки тысяч золотых. Проект поддержан могущественным картелем, и...

   - ...и если я хоть немного знаком с горожанскими ухватками, заправилы этого вашего борделя поотрывают головы мелким сошкам вроде тебя. Когда выяснится, что вернуть деньги нет никакой ередической возможности, равно как и уклониться от причитающихся мне посмертно выплат, - и Рыцарь Блестящей Подковы шаловливо погрозил пальцем опешившему законнику.

   - Могу я поинтересоваться у сквайра относительно источника столь непоколебимой уверенности? - спросил законник, с похвальной быстротой мобилизовав остатки сарказма. Сквайр хохотнул и добыл из-за голенища сапога - там, где нецивилизованные разбойники таскают ножи и дубинки - свёрнутый вчетверо листок бумаги, перевязанный выцветшей лентой, некогда алой.

   - Ознакомься, - велел он законнику. Тот водрузил на курносый нос большие круглые очки, развязал ленту, развернул лист и погрузился в чтение.

   - Это копия, - на всякий случай пояснил Рыцарь Блестящей Подковы. Сам он не понимал и трети слов, покрывавших бумагу. Знакомый законник, потомок каменщиков, правда, утверждал, что "документ - убойный" и выхвалялся числом вывернутых наизнанку архивов, послуживших рождению оригинала.

   Законник горожанского борделя... или картеля?.. выглядел печально. Баронет Предгорий внутренне ликовал. Наконец законник отложил лист и с шумом втянул примерно половину воздуха комнаты.

   - Знаете... вы не можете не понимать, что эти аргументы и ссылки - все они весьма спорны. Это никоим образом не обещает безусловного выигрыша вашего дела в суде. Сэр. Не кажется ли вам, что...

   - Нет, - отрезал Рыцарь Блестящей Подковы. - Не кажется. Я в любом случае не доживу до суда. Эти скорострельные бомбарды - ужасающее оружие. Замечу только, что эти твои... хозяева... - баронет оскалился, - эти твои скоробогатеи так заботятся о своей... каким словом они называют честь?.. Или что-то похожее?

   - Репутация? - спросил законник.

   - Точно, - согласился Рыцарь Блестящей Подковы, - именно репутация. Вдобавок ко всему грызня эта ваша, тоже как-то хитро зовётся...

   - Конкуренция?

   - Она. Я почему-то думаю, что дешевле окажется заплатить моему клану.

   Законник снял очки и принялся тщательно протирать их добытой из кармана зелёной тряпочкой. По мнению Рыцаря Блестящей Подковы, много дольше, чем требовалось. Должно быть, искал доводы и не нашёл.

   - Сквайр. Честь имею кланяться, - сказал он, поднимаясь.

   - Насчёт чести сомневаюсь, - флегматично заметил баронет Предгорий. - Скажешь там вашим стервятникам, чтобы не беспокоили меня до дуэли. Думаю, мой противник расскажет вам всё, что нужно. Да здравствует быстрая еда в придорожных харчевнях!

   Законник покинул комнату несколько быстрее, чем требовалось, под его башмаками душераздирающе печально хрустели осколки блюда. Когда дверь за ним закрывалась со скрипом, Рыцарь Блестящей Подковы кинул в законника винной бутылкой, но не попал. Бутылка отскочила от дверных досок и разбила оконное стекло. В комнату хлынуло летнее солнце.

***

   За свою недолгую жизнь баронет Предгорий прочёл не менее трёх дюжин книг. В одной из них какой-то холоп, вполне достойный рыцарского пояса с пряжкой лучшей стали, вёл кулачный бой на потеху другим сервам. Ему нужны были деньги, чтобы купить для кого-то ружья. И вот когда он победил, то всюду видел только ружья. Видать, сильно досталось. (2)

   "А что видеть мне? Ведь я тоже уже победил", неведомо кому пожаловался Рыцарь Блестящей Подковы, щурясь на солнце, выплывшее из-за главной башни замка. Смотреть на своего противника ему не хотелось в любом случае. Рыцарь Псовой Охоты сменил щит. Теперь там красовалось изображение истекающей вкусным паром провизии, а вместо родового девиза начертан был призыв "Ешьте..." что-то или где-то, баронет Предгорий не разобрал. Чтение имён собственных не по складам удавалось ему редко. Плащ Рыцаря Псовой Охоты также оскверняли нашитые изречения, не имевшие ничего общего с девизами и слоганами кланов. (3)

   Взревели трубы. Звук, пойманный в четырёхугольник стен, долго метался вокруг, но в конце концов спасся в небо. Набранные для толпы - горожанское слово "массовка" - челядь и сервы чему-то бурно рукоплескали, повинуясь вулканическим жестам невидимого для камер режиссёра. Местный барон, занявший почётное место хозяина турнира, производил благословляющие пассы трясущимися руками и был счастлив. Общее впечатление портили стойки прожекторов и химически яркие одежды кинокрутов. Одежды выглядели много ярче дюжины флагов, реявших на башнях и во внутреннем дворе, вокруг ристалища.

   "Никогда-то мне с впечатлениями не везло", продолжил свои размышления Рыцарь Блестящей Подковы. "Когда я, как тот холоп, точно так же дрался за деньги, баронству и нужны были они - деньги, дабы оплатить законника, помочь бежать одному недопризнанному гению, отправить преданных сервов учиться на геологов..." Рыцарь вспомнил кучки золотых, серебряных и медных монет, которые с тех пор ассоциировались у него с дикой болью в перетруженных мышцах, с мокнущими бинтами на ранах и запредельной вечерней усталостью.

   - ...Так свершится же справедливость! - Рыцаря Блестящей Подковы передёрнуло от заключительных слов распорядителя поединка; точнее, фигляра, игравшего эту роль. Слуги шустро потащили по песку ристалища коробки с патронами.

   "Как там говорил фокусник, с которым мне в разъездах по ярмаркам пришлось делить фургон? Главное - отвлечь внимание? Именно. Внимание отвлечено, и фокус уже удался. Деньги обеспечены. Хватит на то, чтобы начать добывать золото и железо. Хватит на покупку этой липкой чёрной гадости, из которой делают прозрачную, вонючую, весело горящую гадость. На всё хватит..."

   Облачаться в сбрую, к которой крепились сам пулемёт, патронопровод и коробка с зарядами, оказалось даже сложнее, чем закупориваться в полный доспех. Рыцари вполголоса чертыхались, путаясь в непривычных ремнях и застёжках. Оруженосцы понимали в такой механике не больше своих господ.

   "Однако и эти вещи - золото, руду и нефть - я себе представить не могу, и гибнуть за металл как-то стыдно. А конечную цель - именно то, за что меня сейчас убьют - я видел единственный раз, да и то на бумаге. "Самоходный рыцарский доспех на колёсах, обмотанных лентой, вооружённый мощною бомбардою", сиречь "танк". Стыдно признаться, но на том чертеже я ничего не понял - путаница прямых и закруглённых линий, и вспомнить её сейчас тоже никак невозможно".

   Наконец дуэлянтов облачили в оружие. Они неуклюже отсалютовали светло-радостному барону и отрешённой от сущего Элеоноре. Нахлынула очередная волна аплодисментов. Распорядитель стукнул по помосту нелепо изукрашенным жезлом:

   - Да займут поединщики свои места! - и рыцари тяжело побрели к двум деревянным стойкам, между которыми колыхалась под слабым ветерком большая атласная простыня. Поединщики синхронно хмыкнули. Рыцарь Блестящей Подковы хорошо представил себе, что останется от куска материи спустя мгновение с начала поединка. Это вам не лист брони...

   "Изобретателя "танка" благодарные горожане тут же посадили в подвал, дабы не нарушать баланса сил между городами - глупцам неведомо, что есть вещи поважнее, чем мир. Настоящая война - не баронские владения городской артиллерией жечь... Потом гений утёк в неизвестном для горожан направлении. В общем, своё дело я сделал - надеюсь, на первом "танке" будет мой личный герб".

   Рыцарь Блестящей Подковы испытывал абсолютную уверенность в том, что его оружие неисправно. Так будет лучше для всех - любимое оправдание горожан. Баронет Синих Болот изрешетит его, потом на песочную сцену выйдет дублёр, блеснут на солнце мечи, и фильма окажется снятой. Все получат свои деньги, все будут довольны, идеи прогресса, быстрой еды и поставок провианта для сил городской самообороны восторжествуют. По крайней мере, до тех пор, пока передовые отряды этих сил не выйдут на границы баронетства Предгорий.

   "А там их будут ждать танки", кивнул сам себе Рыцарь Блестящей Подковы. "Их броня будет крепка, а колёса быстры".

   "И выяснится, что предуказанный ход Истории - вовсе не такой уж бесспорный довод. Можно радоваться. Однако жить в мире, отнявшем у меня всё, я просто больше не могу, и вот этот довод действительно - бесспорен. Простите. Родители, братья, клан, простите. Вам идти дальше. Охота, прости - но ты добровольно стал фишкой в чужих играх. Будут деньги, золото, железо, нефть, танки под нашими знамёнами, с нашими слоганами на несокрушимых бортах... Пусть тебе повезёт, и моя бомбарда окажется неисправной. Живи себе и впредь по контракту. Элеонора, ты тоже прости, если сможешь. Видеть тебя не хочу, девочка".

   На помосте распорядитель подошёл к гонгу. Рыцари, разделённые тремя шагами и простынёй, нащупали кнопки электроспуска. Зрители притихли, и в этой тишине хор кинокамер жужжал особенно отчётливо.

   Рыцарь Блестящей Подковы глубоко вдохнул и зажмурился, когда звонко ударил гонг.
------------------------------------------------------------------------

   Примечания:

1 - нет, не Перри Мейсон, просто однофамилец.
2 - вот и я думаю, откуда там взяться рассказу Джека Лондона "Мексиканец"?
3 - ересь говорю, но слоганы не всегда были рекламными изречениями. Во всяком случае, то, что они рекламировали в Шотландии времён юности Дункана Маклауда, вам бы очень не понравилось.