Автор: Джаггернаут aka Семнадцать отвратительных енотов. Текст со страницы http://www.juggernotes.com


Последний призрак


    Он выглядел не совсем отчётливо. То расплывался в малопонятное полупрозрачное облако размером в половину джипа, то уплотнялся, сжимаясь в глобулу размером не более футбольного мяча, висящую на высоте человеческого роста над обочиной. Тогда можно было различить черты лица - словно кто-то печально смотрел в ночь сквозь небольшое выпуклое окошко.
    - Слышь, ушёл бы ты, - сказал я, вытянув в его сторону мизинцы. - Достал уже.
    Он печально вздохнул. В двадцатый, наверное, раз. Я открыл дверцу и вылез из машины. Лицо омыл холодный ночной ветерок.
    - Ещё раз говорю, вали отсюда. Крест тебя не берёт, конкретно. Что тебе надо, сказать не хочешь. Посадить бы тебе блямбу в репу или что у тебя там... Но это, типа, тоже бесполезно, я так кумекаю. Так что колись - какого хрена тебе надобно. Или почини мотор.
    Опять тяжёлый вздох.
    - Чтоб я ещё раз просёлком в этом захолустье поехал, - сказал я сам себе. - Слышь, - это уже привидению. - Может, цепями позвенишь?
    Ради примера я звякнул своей голдой. Звук вышел глух и беспредметен. Ночной лес вокруг вздохнул под ветром.
    - Клад, - прошептал ветер. То есть не ветер, а этот... бесплотный.
    - Где? - спросил я. Призрак опять оформился в футбольный мяч с лицом внутри. Лицо было печальным, как у лоха, который понял, что цена $99.95 выходит в натуре больше сотни.
    - Был здесь. Паводком смыло, - разочаровал меня призрак. Ну и хорошо. Смыло. Я-то здесь причём?
    Призрак промолчал. Похоже, периоды говорения и молчания чередовались у него стохастически.
    - Ладно, колись дальше, - подбодрил я этот сгусток эктоплазмы - или из чего он там?
    - Да что говорить-то? - он ещё спрашивает. Сам ведь пришёл, никто не звал. Когда мой внедорожник в глухую полночь встал на глухом лесном просёлке в не менее глухом Нечерноземье, я меньше всего ожидал этакого явления.
    ...Опять болит голова. Чёрт, так и крутит. Может, застудил? Почему-то думается, что полчаса назад здесь, в желательной зоне контрольного выстрела, не было и следа слов "глобула", "эктоплазма" или "стохастически", да и фразы строились как-то по-другому...
    - Расскажи, как дошёл до жизни такой.
    По-моему, бесплотный дух иронии не понял. Или он и в самом деле думает, что живёт?..

    Никогда меня не интересовало, откуда берутся призраки. Ни до того, как прежний чероки порезали из АКМ с двух сторон, ни тем более после реанимации и двух клинических смертей. Точнее, после клинической смерти, реанимации, смерти и реанимации. Сам не стал привидением, ну и ладно. Хорош бы я был, ни пожрать, ни чего другого. А так жив и здоров, только башка временами трещит. Значит, есть.
    А у этого фосфоресцирующего вышла совсем другая история. И убили-то его штыками (багинетами? Странно, откуда это слово?) солдаты Наполеона Бонапарта в какой-то подмосковной деревне...
    - Гонишь, - сказал я. - Все знают, типа, привидения торчат там же, где их порешили. Ну, не конкретно их, а тела ихние. Или идут своего убийцу душить, а потом испаряются. Или по зАмкам всяким шляются без головы. Я понимаю - клад сторожить. Но тебя ж не над кладом покоцали? Опять же, если клад исчез, ты-то почему остался?
    Вот так я его развёл, почище любого следака. Он хотел на жизнь - или смерть? - пожаловаться, а я его заставил на вопросы, на вопросы... Вообще, если утащить его с собой и поставить склад охранять? А то развелось шпани всякой, хулиганья, а Василич в случае чего сильно спросит. Или на разборы возить, пугать всякую борзоту. Только платить чем? Видак разрешить смотреть?..
    А призрак уже излагал свою автобиографию, сапожник хренов. Нет, в самом деле сапожник. Тачал обувь для народонаселения, сельского и не очень. И вот однажды к нему в кабаке подсел один малопонятный типчик. И предложил продать душу.

    ...Типчик. Ха, типчик. Действительно, оборвыш какой-то с сумой. Однако кинул кабатчику серебряный рубль, да проставился всем. И понеслось - до положения риз, хоть святых выноси и прочее. И оборвыш счастлив был по самое не могу.
    ...На этом его жизнь человеческая и поймала. ПопЫ - что православные, что папёжные - друг другу в морды лазить будут без передыху, узнав, что и чорта можно соблазнить земной жизнью. Падший ангел - одно. Падший дьявол - вроде бы другое, а по сути - то же самое. Занесло чорта в Россию, понял он, что такое "хорошо сидим", да и пропал. Спился. Видать, в пекле у них водочки точно не было. Там небось, чорт чорту стрезва и вовсе вельзевул.
    Стал, значит, невозвращенцем. А жить как-то надо. И деньги на попойки брать где-то тоже надо. Если начать злобные чудеса творить - и сила не та, да и на лишний екзорцизм нарываться неохота - выкинет обратно в пекло, а там его уже ждут с вилами.
    Вот и пошёл чорт душами торговать. Купит дёшево, продаст втридорога.

    - ...Это как это - продаст? - прервал я призрака. - Кто купит-то? Зачем? У всех вроде свои есть!
    Призрак издал звук, который мог бы быть смешком. Пыльным. По голове.
    - А те, кого другой чорт облапошил? Душу они продали, теперь другую купили - взамен.
    И, пока я пытался представить себе, как такое может быть, призрак усугубил положение.
    - Опять же, клады сторожить, или фамильным привидением работать для дворян.
    Возразить было трудно. Призрак продолжил рассказ.

    ...Закололи французы сапожника штыками, и в тот же момент очутился сапожник, бестелесен, в чортовой суме. Там и другие души, из образованных тоже были, да и дворян хватало. Времени в чортовой суме вообще не было. Тьма одна да голоса. Хотя никто на вилы не вздевал и в котёл кипящий не волок - и то хлеб. Время от времени запускал чёрт руку в суму да и тащил кого-нибудь на белый свет - проторговывать. А то и компания пополнялась. Так и шло. Скучно временами становилось - хоть волком вой. Тем и спасались, что в карты на интерес играли - да не в глупые игры, штос или там железку, а в вист, бридж или преферанс.
    А продали сапожничий призрак, чтоб сторожить клад атамана Губатого, в 1919 году. Чорт, бедолага, попался атаману, как кур в ощип. По-всякому вертелся, сперва под дурачка косил, а там во всём сознался, да и продал сапожничью душу атаману, сам над кладом установил, да и заклял пугать случайных путников, покуда не откопают. Атаман на всё это посмотрел, в затылке почесал, да и сказал чорту:
    - Вот оно как. А ты, жидовская морда (а почему он расчёл чорта за еврея, сам, наверное, не знал), выходит, теперь знаешь, где моё золотишко закопано?
    Чорт даже ответа придумать не успел. Застрелил его атаман Губатый из маузера, взятого с трупа красного комиссара Яниса Вольнинша...

    -...Это как застрелил? - возмутился я. - Дьявол всё-таки. Бес. Неуязвимый должен быть.
    - Почему? - удивился призрак сапожника. Я опять не нашёлся,что ответить. Нет, конечно, если развернуть некоторые положения антроподицеи в экзистенциальном аспе...
    Да откуда это всё??!

    Вот так с тех пор призрак и ошивался по одной полянке, ничем иным среди прочих в этом лесу не выделявшихся. Немцы сюда не дошли, и напугал он за восемьдесят с гаком лет одного пьяного механизатора, три влюблённые парочки (одна склещилась), да странную ватагу отроков и отроковиц с деревянными мечами. А потом золото вымыло паводком здешней небольшой речушки, и стал призрак неприкаян.

    Меня вело. Во всех смыслах. И будущее казалось предопределённым, и сознание время от времени проваливалось куда-то во тьму.
    - Ты, сволочь, - сказал я, потянув из кобуры "вальтер". Выронил пистолет и сам упал.
    Когда я очнулся, призрак всё ещё что-то бормотал, жаловался на горькую судьбину. Кажется, даже оправдывался, говорил, что он ни при чём. Бордовый пиджак, эта странная племенная одежда, жестоко испачкался в дорожной пыли. Уже неважно. Голова всё ещё болела, и болела чудовищно, много хуже, чем во все прошлые разы. Но и это было уже неважно.
    Призрак умолк. Он смотрел на меня. Я чувствовал его неуверенность, сомнения... Как мало осталось от человека в этом сгустке тоски и отчаяния... Умершим здесь не место.
    - Умершим здесь не место, - сказал я ему. - Когда пьяницу отправили обратно, те, кому повезло сидеть в его суме, попали по назначению - на мытарства и суд. А вас, дураков, уже десятки лет ищут. Один воет в подвале разбомбленного дома, другой барабашничает в новостройках, третий людей с ума сводит, четвёртый под чужим разумом в рай пробрался... Упарились, пока выловили.
    Призрак... нет, не отшатнулся, это выглядело, как будто его отнесло от меня порывом ветра, хотя никакого ветра не было. Штиль стоял вокруг, как мёртвый, но бдительный часовой. Я поднял руку, и призрак потянуло ко мне. Я усмехнулся, посмотрев в его испуганные глаза. Отражение усмехнулось мне в ответ. Фантомные боли в отсутствовавшем нимбе прекратились. Теперь над угловатым бритым черепом восставало неземное сияние, а клочки бессмысленно аляповатой одежды разлетались в стороны под напором рвущихся на свободу крыльев.
    - Ты - последний, - сказал - сказал ли? - я. - Пошли. Не бойся.
    Я чувствовал, как текут черты моего лица. Призрак сдался, более не пытаясь вырваться, не пытаясь спастись - или отказаться от спасения?.. не моё дело. Не мне решать.

    Никто не заметил рванувшуюся в ночное небо звезду.