Полночь. Кладбище. Нет, никакой грозы и бури. Ни один уважающий себя мертвец не станет шляться под проливным дождём, чтобы повыгоднее мелькнуть во вспышке молнии. Здесь вам не Голливуд. Впрочем, мертвецов пока тоже не видать. Спокойное кладбище, тихое вот уже больше часа; с тех самых пор, как безумный вой сторожа затих в отдалении.

    Ацкий Ужас давно перестал оскорбляться подобной реакцией. Ну воет - и пусть его воет, раз приспичило. Люди вообще народ невежливый и непоследовательный, сперва верят в то, что на могилах отдельных выдающихся мерзавцев воссядет Ацкий Ужас, а когда видят его самого, именно что "восседающего" на указанном надгробии с именем, датами и неискренней эпитафией - а-а-а, у-у-у, помогите! И бегом до ближайшей кочки. Далее возможны варианты - либо потеряет сознание при падении, либо ползёт со сломанной ногой, пока не упрётся в преграду прочнее лобной кости. Орать, что любопытно, не прекращает.

    Опять-таки - чего именно пугаться? Ацкий Ужас неоднократно видел себя в самых что ни на есть детских мультфильмах. Когда кто-нибудь весёлый и обугленный до силуэтной черноты собирается через полсекунды осыпаться пеплом - точь-в-точь он и есть. Ацкий Ужас и сам мог по желанию рассыпАться чёрными порошинками, но считал это пошлым и заезженным номером.

    Ужас слез с нагробия и перечитал фамилию. Та же, что и на бланке наряда, хотя сам Ужас, хоть убейте (фигура речи), не припоминал. Надгробие, однако, крайне... эээ... фешенебельное, хороших людей так не хоронят. Крупная, прекрасно полированная плита с вычурными гравировками - очень тяжёлая; должно быть, чтобы не выбрался.

    Множественно звякнуло стекло. Ацкий Ужас подпрыгнул на полметра и обернулся, не собираясь приземляться:

    - Так тебя! Когда прекратишь подкрадываться? Достало уже!

    "Достало" не в смысле "достало меня пугать", а "ты достало", ибо напугало Ацкого Ужаса оно из мелких, Одно и то же Лицо. В данный конкретный, совершенно не исторический момент, Одно и то же Лицо выглядело щупленьким, задрипанненьким бомжом в пёстром пальто, неопределённого цвета брюках и руинах, что некогда были ботинками. У правой руины развязался шнурок.

    Одно и то же Лицо - да видели вы его... Всё врут эскулапы: мол, когда пьёшь, глазные мышцы расслабляются и удваивают изображение. Враки. Это Одни и те же Лица пользуются вашим подшофе и суетятся вокруг, перехватывая выпить, закусить и служа причиной множества взаимных непониманий, плавно переходящих в мордобой и поножовщину. И никаких глазных мышц.

    У ног Одного и того же Лица раненым бегемотом осела крупная сумка, звон которой и вывел Ацкого Ужаса из состояния меланхолической гармонии с окружающей некросферой.

    - Так-так-так, - резюмировал Ужас. - Тару собираем? Потом покупаем ёмкость, ставим проспавшемуся, который радостно её засасывает - и вновь можно двоиться, хотя бы и в зеркале? Неспортивно.

    - У-у, - отрицательно мукнуло Лицо. - Долг. Я там одному тременс повинно устроить, чтобы Асмодеич с практикантами порезвился. У них лабораторная по казанию.

    - Кем? - с интересом спросил Ацкий Ужас. - Стандарт, зелёными чертями?

    - Не, - разлыбилось Лицо. - Прикинь, орки. После той киношки мода пошла.

    - А это всегда так, волнами. В перестройку модно было энкавэдешниками казаться, - хихикнул Ацкий Ужас, собираясь в позу лотоса на высоте полутора метров над плитой.

    - Да мне-то без разницы, - призналось Лицо. - Только эльфы бухтят - диффамация, мол. И нарушение авторских прав. Там же как бы, орки им родственники по автору.

    - А ты где эльфов видело? - удивился Ужас. - Что, опять появились?

    - Ну, - согласилось Одно и то же Лицо. - Я от них сейчас. Ещё одного человека спёрли. Прикинь, опыты ставят. Умора!.. Короче, мол...

    - Доиграются они, - буркнул Ужас, но скорее для порядка.

    - Дают ему, значит, картошку нечищенную, штук десять, и кусок сырого мяса. Картошкой он в них сначала кидался, но потом перестал, успокоился. Эльфы ему сквозь отдушину: готовь, мол, сам себе еду. Очаг горит, прикинь, чугуны стоят, вода налита. Он не понимает, кричит: еды, мол, дайте! Ему ещё картошек и мяса. Знаешь, что он сделал?

    - Если скажешь, что торт "Птичье молоко" - не поверю, - съязвил Ацкий Ужас.

    - Ничего! Он всё это как еду вообще не воспринимает, прикинь? Если без упаковки, без этикетки - не жратва. Микроволновку просит, придурок... Пятый месяц уже.

    - Да врёшь ты всё, без еды столько не живут.

    - А вот ни фига! Эльфы говорят, когда он есть хочет, то, мол, садится за стол и напевает всякое... Маги-маги там, ещё про макароны какие-то. Потом про газировку поёт. И сыт. Мало того, разбух как сволочь, прикинь. На макаронах-то с газировкой.

    - Трепачи твои эльфы, - приговорил Ужас.

    - Воистину, - густым басом сказали за спиной. Ацкий Ужас вздрогнул. Будь у него лицо, сейчас на этом лице пребывало бы горестно-угрожающее выражение, которое у людей следует сразу за словами: "Я же вас предупреждал..."

    - Я же вас, блин, предупреждал и предупреждаю - не надо меня пугать. - Ацкий Ужас подумал и добавил с угрожающей интонацией:

    - А то испугаюсь.

    - Да ладно тебе, - умиротоворяюще прогудел бас. Принадлежал он Флюмзиилу, ангелу-стажёру - совместному творению лодзинского раввина позапрошлого века, политрука, погибшего под Брянском, и американского битника, что откинулся от передоза по случаю убийства Кеннеди. Флюмзиил присутствовал по всей форме, с крыльями, похожими на бабочкины, и гимнастёрке с малиновыми петлицами. Под гимнастёрку был поддет хитон. В руках ангел держал трёхлитровую банку с белой пластмассовой крышкой.

    - Не кладбище, а проходной двор, - констатировал Ацкий Ужас.

    - Архетипическая фигура, - заметило Одно и то же Лицо, указывая заскорузлым пальцем на ангела. Флюмзиил ловко перепрыгнул через оградку, поджав ноги и крылья, а потом поставил банку на плиту.

    - Во-первых, ты сам дурак, - ответил он Одному и тому же Лицу. - Во-вторых, я там, где дело требует. А не бутылки по кустам собираю, в отличие от некоторых. Какие новости? Про эльфов я уже слышал.

    - Больше никаких. Говорят, мол, хранителям расценки срезать будут, а то разболтались совсем - так это уже лет двадцать говорят.

    - Это у них приступами накатывает, - авторитетно указал Флюмзиил. - Видно, опять напрорицали всяких катаклизмов, вот и приструняют народ заранее. О, о, пошла!

    Восклицание относилось к банке. В ней сгущалось сияние нездорового зелёного цвета. Сияние становилось всё ярче, стали заметны тонкие струйки, тянущиеся сквозь плиту и стекло к неровному желеобразному комку, невесть откуда появившемуся на дне банки.

    Ацкий Ужас хмыкнул.

    - Ну, вы, ребята, клоуны. Мне теперь над пустой могилой до утра кантоваться? И ещё две ночи? Наряд-то вы мне закроете хоть?

    - Все вопросы в диспетчерскую, - возвестил ангел, не отрывая взгляда от банки. - Хотя, насколько я помню устав...

    - Устав уставом, а попробуй выбей из них положенное, - озвучило Одно и то же Лицо мысль Ацкого Ужаса. - Прикинь, хорошо устроились?

    Ангел вытащил из кармана гимнастёрки авторучку и сложенный вчетверо листок бумаги. Сел на плиту.

    - "Настоящая справка выдана предъявителю сего в том, что.." - забухтел он. - Ты подсказывай, не сиди.

    - "Что предъявитель сего выполнил распоряжение диспетчерской согласно наряда номер"... тут глаголицей... срисовывай. - Ацкий Ужас отдал Флюмзиилу бланк наряда. Ангел прочёл и ухмыльнулся.

    - Ты кого обмануть хочешь? Я тебе только сегодняшнюю ночь запишу, а завтра с утра в диспетчерскую... "в связи с изъятием души поименованного клиента по требованию прозекторской". Подпись, дата. Держи.

    - Попытка не пытка, - не стал отпираться Ужас. - А прозекторская - это куда? Следственный эксперимент, что ли?

    - Нет, - ответил ангел и поднял банку, подвергнув её внимательному осмотру. Душа внутри трепетала, зелёный свет мерцал. - Прозекторская - это не "куда", это "что"... Новое слово в науке и технике. Приведение формы в соответствие содержанию.

    Ацкий Ужас из вредности ничего не спросил. Сам расскажет.

    - Берём, например, человека, не верящего в любовь. Или в шарообразность Земли. - Ангел почесал бритый подбородок. - Не верить-то он не верит, но так как Земля круглая и любовь на ней есть, то какое-то воздействие эти обстоятельства на человека по жизни оказывают...

    - Ну и? - не выдержало Одно и то же Лицо.

    - Вот в прозекторской и убирают из души влияние этих обстоятельств... погляди, как трепещет!..

    - Не понял, - пожал плечами Ацкий Ужас. Флюмзиил напоказ вздохнул.

    - Не верил в честность - подчистят все воспоминания о том, как кто-то поступил честно. Не верил в судьбу - оставят в памяти только случайные события. Был фаталистом - случайности долой. А вот этот, - ангел отнял банку от плиты и, держа за крышку, поднёс к лицу, - не верил ни во что. Почти. И будет ему формат диск цэ комплит. Почти.

    - А на фига? - опять влезло с вопросом Лицо.

    - А кто его знает, - честно признался ангел. - На наглядные пособия. Или на мишени для угрызений совести.

    Душа в банке затрепетала ещё сильнее. Флюмзиил показал ей "козу":

    - У-ти какая...

    - Вы там совсем уже поехали, - хмыкнул Ацкий Ужас. - То спектральный анализ, то тестирование взамен мытарств, то теперь вот это... Эт-то что?

    Звук приближался стремительно, нарастая по высоте. Сопровождался он довольно сложным ритмом, в котором угадывался стук копыт. За деревьями мелькнула бегущая человеческая фигура. Звук сразу же упал на басы. За теми же деревьями на мгновение явился силуэт лошади неопределённо-светлой окраски. Сверху хлопнули крылья и донёсся залихватский свист.

    - Во орёт, - с некоторым удивлением произнёс Флюмзиил. - Эффект Допплера в действии. Ребята перестарались.

    - Б-банши? - Одно и то же Лицо стремительно побелело. Ацкий Ужас искоса посмотрел на ангела:

    - Вообще-то это местный сторож. И меня ему уже хватило.

    Ангел принял независимый вид и снисходительно изрёк:

    - Да ребятам из сопровождения попалась энциклопедия занимательных фактов. Цитирую: "человек на короткое время способен обогнать лошадь".

    Настало молчание.

    - А на слово поверить нельзя было? - осторожно спросило Одно и тоже Лицо. - Прикинь, обязательно Коня Бледного гонять?

    - Застоялась скотинка, - объяснил Флюмзиил. - Кроме того, в энциклопедии не определено "короткое время".

    Ангел вскинул левую руку к лицу, блеснув браслетом:

    - Во всяком случае, больше полутора часов. Сам виноват, нечего по кругу бегать.

    - Сам ви... - заикнулось Лицо.

    - И вывих левой ноги - не оправдание, - строго приговорил Флюмзиил.

    Разговор продлился ещё некоторое время, потом ангел взмыл в небо, не двигая крыльями ("Пижон", - подумал Ацкий Ужас), а Одно и то же Лицо, звеня трофеями, удалилось в тёмные кладбищенские аллеи. Ацкий Ужас немного посидел над пустой могилой, затем щёлкнул пальцами и взял появившуюся из воздуха волынку с воздушным мешком цветов клана Фитц-Джеральдов. Вскоре кладбище огласили звуки, в которых - сторож впоследствии клялся в этом психиатру - можно было узнать увертюру к "Вильгельму Теллю"...

    Сторож подумал-подумал и решил не слезать с дерева, тем более, что решительно не представлял себе, как это сделать. Бледному Коню надоело глодать кору, и он удалился.

    И до самого рассвета на кладбище всё было спокойно.