Именно - "пронизывающий холод". Там, внизу - лето, летняя ночь, непокрытые головы и лёгкие платья, а тут - пронизывающий холод, воздух, который отбирает последние частицы тепла, равномерные взмахи огромных крыльев и онемевшая кожа лица, потому что повязка не помогает. Кроме холода, тут звёзды, по которым можно найти дорогу, но не нужно - есть карта и компас. Кое-как сквозь толстые стёкла лётных очков внизу видны огоньки города, фонарные цепочки отмечают улицы, а вон то зарево далеко впереди и чуть справа, где лопаются фейерверки, надо понимать - цель...

    Всадник достал из набедренного кармана хрустальный шарик, зажал его в кулаке и энергично потряс. Потом раскрыл ладонь, поднёс к лицу. Шарик тускло светился.

    - Всадник здесь! Всадник! Я над городом! Над городом я! - ветер уносил слова прочь. В шарике вроде мелькнуло чьё-то лицо, смазалось, потом поочерёдно замигали знаки. "П...е...р...е...д...а...ё...м...н...а...в...е...д...е...н...и...е...0...0...0", - прочёл Всадник. Шарик погас. То есть городская группа сейчас выйдет на связь. Всадник огляделся. Ничего не видать. А город, между прочим, ещё называется Городом Тысячи Шпилей. На самом деле шпилей чуть больше двухсот, и опасность столкновения, согласно разведданным, есть разве что с тремя десятками из них. Но даже одно столкновение - уже слишком много.

    Всадник сосредоточился. "Дамалеэскус", - мысленно позвал он. - "Медленней. Осторожно. Выше." Сперва ответа не было, потом взмахи крыльев участились, а огоньки внизу стали отдаляться. Вертикально подниматься дракон не умел, а искать восходящие потоки - ненужно рисковать. "ТАК?" - спросил дракон. "Хорошо", - ответил Всадник. Сильно затекли ноги. Всё держалось на винтах: стальные стремена на шурупах, ввинченных в чешую Дамалеэскуса, и специальная обувь, крепившаяся к стременам на болтах гайками кверху, так что у Всадника оставался теоретический шанс отвернуть гайки и покинуть падающего дракона. Чтобы упасть рядом. Конструкторам и генералам некоторые вещи в принципе невозможно объяснить.

    Всадник вновь поднёс шарик к лицу. Там мигал ноль. Резидентура ждала ответа. Всадник опять крепко сжал обтянутый перчаткой кулак и затряс им. Вновь открыл ладонь. "П...е...л...е...н...г...в...з...я...т". Дальше пошли цифры.

    "Дамалеэскус". - "ДА?" - "Идём на цель." - "ДА". - "0...1...2...2...0...2...2...3...0...2...2...2...0" - "Влево на два часа, набирай высоту, там, должно быть, шпиль."

    Работа не из интеллектуальных. Техники разведкорпуса пробовали крепить связной хрусталь возле глаза дракона, чтобы вообще обойтись без лётчика, но дрессировка провалилась полностью, а некоторые драконы даже свалились в припадках наподобие эпилептических. Всадник сильно подозревал в этом притворство. Драконам не шибко нравилась идея военной самостоятельности, а понятия командной иерархии, рапортов и приказов им просто были чужды. Драконам нравилась война, хотя они и не считали её чем-то необходимым - взгляд, обратный человеческому.

    К драконам Седых гор отчаянные головы из Регентства обратились почти сразу после Разгрома. Тогда страну раздирали на части бунты, и всевозможные искатели власти - властишки - стремились отложиться: в уезде, в деревне, на своей городской улице. Драконы положили этому конец - не потому, что обладали бесспорным боевым преимуществом. Увидеть парящего в небе дракона, его лётчика (тогда полагалось цеплять за спину здоровенный штандарт Династии, чтобы и с земли было видно) и после этого бредить своей независимостью и свободой, подчиняться самопровозглашённому вождю двух-трёх деревень... для человека почти невозможно.

    Подразделения драколётчиков формировал разведкорпус. Всаднику, который тогда и не помышлял о воздухе, не повезло - при Разгроме он попал в плен, и веры ему не стало. Из полевой разведки Всадника комиссовали, но он не сдался. Пошёл к столичным магам, проел им плешь своими просьбами, затем пережил глубокое обследование, получил заверенную бумагу, что вражеские маги-допросчики не удосужились оставить в мыслях никаких крючков и подвохов... Потом, правда, лечился полсотни дней. Размахивая бумагой, вернулся в разведкорпус, прошёл необходимые тесты, получил выбор - либо мы тебя угробим в лётчиках, либо пойдёшь на всю жизнь в хозчасть.

    Всадник выбрал небо, пускай хозчасть тоже привлекала не на шутку. Там-то уж точно можно было выкроить время, чтобы написать свой мемуар о Разгроме. С не самой стандартной точки зрения.

    Его дозор был захвачен задолго до начала собственно битвы. Успели выпалить в воздух ракетой, чтобы предупредить: обратно не ждите. Потом - допрос, состояние полной покорности судьбе, унизительно подробные ответы допросчику и напряжённое лицо второго мага, который держал заклятье подчинения.

    Пленных оставили под охраной на склоне одной из высот в тылу противника, откуда диспозиция видна была как на ладони. Ход битвы, естественно, тоже. Так у Всадника появилось собственное мнение о причинах Разгрома.

    Конечно, великие умы современности переводят огромное количество бумаги, рассуждая о недостатках "каменного строя", оптимальной геометрии полевых укреплений, объективных и невынужденных ошибках полководцев. Умам за это платят жалованье. Но Всадник просто видел - у вражеской армии были ударные боевые маги. В своей армии их не было. Остальные причины, по мнению Всадника, не стОят бумаги, затраченной на их описание.

    Что с того, что запрещала традиция? Что с конвенций, при подписании которых клялись в вечной дружбе, ограничении и недопущении? Быстрые разумом и одержимые страстью новизны враги подсчитали выгоды и потери, обучили пару сотен неофитов довольно-таки нехитрым - как выяснилось - боевым заклятиям, и, навязав решающую битву, уничтожили противника, толком и не вступая в бой. При чём тут полевые укрепления, при чём неправильное распределение резервов? Всадник видел, как на эти самые укрепления с небес полился жидкий огонь, а на площадях сосредоточения артиллерии в глубине строя вспухли зелёные смертоносные облака. Как потом оказалось, яд разъедал даже дерево и железо лафетов баллист. Тогда и только тогда передовая линия врага двинулась вперёд. А маги продолжали бить. Кто-то пытался сорганизовать свои подразделения, кто-то упёрся насмерть из дурного гонора, кто-то бежал, побросав оружие и доспехи. Армия потеряла четырёх из пяти. Стратег - наследник сюзерена - убит. Разгром, невиданный в истории.

    Теперь-то, конечно, есть и рассыпные построения, и повязки от воздушных ядов, пропитанные немногим менее едкой гадостью, и новые уставы, разбухшие против старых раза в два, и свои заклятия. А тогда... тогда Всадник смотрел на боевых магов врага. Молодые, чистенькие, подтянутые, весёлые. Они даже не понимали, что произошедшее уже не было войной, но равным надругательством и над ней, и над миром. Они не видели лиц тех, кого убивали. Они убивали, не подвергаясь риску, даже не воспринимая мечущиеся вдали фигурки как людей или хотя бы нелюдей... Всадник запомнил. Он тогда спокойно сидел на сырой траве, не пытаясь освободиться от верёвок, не катался по земле, как его солдаты, не выкрикивал ругательства в лица охранников. Зачем?

    Маги смеялись, хлопали друг друга по спинам, обменивались рукопожатиями, дружески спорили о плотности энергий на единицу площади, о кинетических проекциях... Там, на поле битвы, царил чудовищный ералаш, отблескивающие железом линии теснили избиваемые, потерявшие строй массы. Всаднику ещё показалось, что летящие стрелы похожи на трупных мух. А маги смеялись, довольные своей работой.

    Всадник смотрел на бойню и вспоминал одного из инструкторов учебки; не лётной, а той ещё, разведшколы. Заслуженный был такой старец, которого курсанты прозвали Жутиком. Старец абсолютно спокойно читал лекции об экспресс-допросах пленных, проводил сравнительный анализ различных диверсий на предмет выявления наиболее экономных и эффективных способов тайного уничтожения, излагал методики показательного устрашения - соответственно для регулярных сил врага, ополчения и мирного населения. Своими повествованиями он довёл нескольких курсантов до пацифизма, и их уволили. Отметив этот факт на очередной лекции, Жутик разразился искренними проклятиями войне, которые заключил неожиданно спокойной фразой: "Война - дерьмо. А то, что покончит с ней, будет ещё хуже".

    Когда подписали мир, совместное заявление провозгласило эпоху без войн. Насчёт совместного авторства Всадник сильно сомневался, а вот слова об "окончательной победе над чудовищем войны" его сильно задели. Тогда Столица голодала и вымерзала, патрули Регентства играли с мародёрами в кровавые догонялочки на заснеженных улицах, а Всадник просто из принципа решил навестить Жутика и спросить, что старец, поднаторевший в убийстве, думает о победе над войной. Увы, мародёры добрались до апартаментов старика раньше. Поскрипывала на сквозняке полуоткрытая дверь, один из мародёров уж непонятно как оказался насажен левой глазницей на вешалку в прихожей, другой получил ножницы в горло, третий сидел в углу, накрытый клетчатым одеялом, и поднимать одеяло Всадник не стал во избежание ночных кошмаров. А у старца, судя по всему, от переживаний не выдержало сердце. Сел в кресло отдохнуть от трудов, да и помер.

    ...Недавно, примерно месяц тому назад в офицерском холле крыла какой-то перебравший пуншу подпоручик из последнего выпуска вдруг принялся выкрикивать, что грядущая война бесчестна, что её надобно объявить, что у противника нет драконов, что мы должны блюсти... Что именно блюсти, поручик выкрикнуть не успел, так как однорукий нижний чин, заправлявший баром, выбрался из-за стойки и единственным ударом единственного кулака выбил подпоручику четыре зуба. Нижний чин был из тех, кто пережил Разгром. Дело спустили на тормозах.

    Конверты с приказами тогда ещё не вскрыли, но всем и так было ясно, к чему идёт дело. Новое поколение подросло, старое ничего не забыло, и тон дипломатических нот с каждой неделей становился всё более напряжённым. Всадник, помнится, ещё написал на имя комкрыла рапорт, где просил "не обходить мою кандидатуру при выборе людей, достойных самых ответственных миссий, каковые мнятся неизбежными". А через полмесяца конверты вскрыли, Всадника вызвали, выдали для изучения карту с наиболее безопасными маршрутами, основными и запасными точками отдыха, а также допусками по времени. Город Тысячи Шпилей был обведён кружочком. Остальное объяснили на словах.

    Теперь зарево было совсем близко. Всадника беспокоили фейерверки; в их вспышках Дамалеэскуса могли заметить раньше времени. "Так называемый Фонтанный двор Парламента будет принимать праздник Средилетия. Обеспечено присутствие практически всех важных фигур правительства, Генерального штаба и - главное - почти всего преподавательского состава Школы эфирных боевых искусств. Это - Ваши цели. Прилагающиеся рисунки помогут лично Вам составить представление о парадной форме одежды всех вышеперечисленных. Постарайтесь доходчиво объяснить Вашему дракону приоритеты выбора, необходимые манекены ждут на полигоне".

    "Дамалеэскус". - "СЛУШАЮ". - "Вышли на цель. Курс тот же, начинай планировать. Огонь по команде". Шарик в ладони мигнул на прощанье и погас. Всадник убрал его в карман. Корректировщикам надо выбираться из города, а сделать это после введения чрезвычайного положения будет ох как непросто.

    Дракон тяжело задышал, перекрывая посвист ветра в распростёртых крыльях. Всадник прислушался к бурчанию и плеску в драконьих внутренностях. "ГОТОВ", - сообщил Дамалеэскус.

    Заход получился очень удачным, прямо по продольной оси длинного стола, за которым сидели почти все собравшиеся. Прислуга не считается. Люди смотрели в другую сторону, на стоявшего во главе стола грузного мужчину с поднятым кубком. Должно быть, грузный говорил тост. Всадник удивился: неужели так трудно увидеть меня? "Огонь". Дамалеэскус выдохнул, метнулись чёрные тени декоративных деревьев и кустов, ярко блеснули зеркала фонтанов. В уши ударил многоголосый крик боли, вой, затрещало пламя, двуногие факелы побежали в разные стороны. Дракон несколько раз хлопнул крыльями. "Не сбрасывай скорость! Делаем правый разворот радиусом саженей в сто, потом бьёшь цели, как учился". - "ТАК ТОЧНО". И мысленный эквивалент усмешки.

    При втором заходе навстречу рванулся какой-то зеленоватый диск размером с карету, Дамалеэскус легко вильнул в сторону и сжёг мага, засевшего в фонтане, потом пронёсся над Фонтанным двором. Короткие огненные плевки настигали мечущихся людей, вздымали облака пара над мраморными чашами. "ЕЩЁ РАЗ?" - "Да, они сейчас бегут к выходу, через ограду им не перелезть". В воздухе свистнуло несколько бесполезных стрел, Всадник скорее догадался, чем увидел. Снайперы охраны пытались исполнить присягу. Дракон повернул голову, лениво плюнул огнём. Горящий человек, крича, сорвался с крыши на мостовую. "Не отвлекайся".

    У выхода с Фонтанного двора на Круглую площадь бурлила вопящая разноцветная пробка, цепь на железной решётке ворот натянулась, гвардейцы с алебардами дунули прочь по улице, прислуга пыталась то ли отпереть ворота, то ли расклепать - Всадник не рассмотрел. Дамалеэскус сжёг собравшихся. "Последний заход - здание Парламента, фасад, этаж третий, второе и третье окно слева. Этаж четвёртый, третье, четвёртое, пятое окно слева". - "КАК СКАЖЕШЬ". Канцелярия и архивы. Пламя рванулось из помянутых окон, будто хотело вернуться к хозяину. "Уходим строго на север". Там шпилей не было.

    Драконы обладают природным чувством сторон света, так что Дамалеэскусу пояснений не требовалось. Всадник ощущал хорошее настроение дракона, пьянящее чувство победы: последнего он не разделял. Во всяком случае, не собирался со смехом рассказывать об этом сослуживцам, принимать рукопожатия и хлопки по спине.

    Обожгло бедро. Что такое? - Всадник выхватил из кармана накалившийся хрустальный шарик. Посмотрел на мигающие цифры. Чушь. Шпили не двигаются. "Дамалеэскус. Говорят об опасности на два часа." - "ВИЖУ ИХ". - "Что?!" Вместо ответа Дамалеэскус спроецировал своё поле зрения. Всадник увидел красноватые расплывчатые силуэты, летящие - да, летящие! - на уплощённых коробчатых конструкциях, обтянутых материей. "МАГИ", пояснил очевидное дракон. Коробки разделились на две пары, на верхней грани каждой коробки сидело по два человека.

    "Скорость?" - "НЕ ОБГОНЮ". - "Бей на предельном расстоянии с упреждением". Дракон сразу плюнул огнём. Головная коробка первой пары просто перепрыгнула огненный шар, над ней замерцал зелёным уже знакомый диск, рванулся к дракону. Дракон опять вильнул в сторону, но диск повторил его маневр, хотя и с запозданием. Потом опять замерцал и исчез. "ВЕДЁТ", сообщил дракон. Следующий диск - со второй коробки первой пары - дракон сбил сразу. Ярко полыхнуло зелёным. Некстати вспомнилось о горожанах, которым повезло всё это видеть - им завтра будет о чём рассказывать соотечественникам.

    Всадник отчаянно крутил головой, стараясь слабым человеческим зрением увидеть врага. Зелёное мерцание попало в уголок глаза. "Сзади, дракон, сзади!", - Всадник не знал уже, думает или кричит вслух. Звёзды неожиданно оказались вверху, цепочка фонарей - внизу, а прямо перед глазами - две вспышки: одна зелёная, другая - не такая яркая - оранжевая. Коробка окуталась пламенем и, оставляя за собой искряной хвост, рухнула вниз - для Всадника это было куда-то в сторону, потому что дракон сейчас поворачивался, стараясь опереться крыльями на воздух. "Я РАНЕН", возникло в мыслях.

    Всадник проклял недоумков из командования, запрещавших брать арбалеты в воздух. "Извини. Убей сколько сможешь", посоветовал он дракону. "ХОРОШО", ответил Дамалеэскус и добавил: "ЖАЛЬ". Дракон наконец-то выровнял полёт и даже дохнул огнём - по-хитрому, "завесой", в которую влетела одна из коробок и тут же подхватила пламя. Зелёное мерцание теперь оказалось с двух сторон. Потом появилась тупая, отдалённая какая-то боль. Диск врезался глубоко в бок дракону и краем отхватил ногу Всадника ниже колена. Человеческая и драконья кровь смешались - драконьей, конечно, было много больше. Диск исчез, оставив длинную дымящуюся рану в обрамлении жёстких лохмотьев чешуи. "БОЛЬНО", отметил дракон. Всадник молился, чтобы шок пришёл как можно позже. Цепочка фонарей приблизилась, различимы стали крыши домов, выгнутые водостоки на них, кирпичные трубы... "Дотяни до канала. Надо." - "ПОПРОБУЮ". Всадник сжал в кулаке хрустальный шарик, чтобы успеть выбросить в воду - система связи не должна была попасть в руки врага ни в коем случае.

    Впереди блеснула вода. Дамалеэскус падал. Мгновения тянулись долго, очень долго. Всадник успел заметить, как крыши домов надвинулись по сторонам, и вот уже верхний этаж, чьё-то перекошенное лицо за отодвинутой жёлтой шторой - или не жёлтой, просто в комнате горит светильник... Дома по бокам, вычурные столбики ограждения впереди, и тёмная вода, которая уже близко, вот сейчас, вот сию секунду, теперь разжать ку...

    Драконья туша проломила ограждение канала, рухнула, подняв тучи брызг, косо ушла под воду, последними мелькнули костяные зубья на хвосте. Вода в канале волновалась ещё долго. Кто-то кричал, хлопали оконные рамы, слышался стук копыт и колёс по мостовой, выкрики команд.

    Война началась через неделю.