Я попробую рассмотреть вопрос "революционного патриотизма" и его альтернатив несколько подробнее.

   Товарищ Сталин в "Марксизме и национальном вопросе" приводит определение нации, основанное на пяти её признаках-общностях:

   - общность территориальная;

   - общность историческая;

   - общность языковая;

   - общность экономическая;

   - общность психического склада, наблюдаемая в национальной культуре.

   Разница между патриотизмом и национализмом как доктринами, имхо, состоит в определении приоритетов этих общностей друг перед другом. Патриотизм характеризуется тем, что общности территориальная и историческая приоритетны перед общностью языковой и общностью психического склада. Национализм патриотизму в этом смысле обратен. Важно: сами приоритеты заигрываются тогда и только тогда, когда стоит необходимость выбирать, на что бросить ограниченные ресурсы. Пусть даже ограниченные только в представлении носителя той или иной идеологии.

   Заметьте, что та кровь, которую принято ассоциировать с "подъёмом национального самосознания", в реальном мире льётся из-за раздела территории, пересмотра истории или расклада по бабкам, то есть из-за несогласия в конкретных вещах, для национализма второстепенных. Не из-за того, что кто-то говорит на другом языке или следует иным обычаям. Национализм может предоставить повод или оправдание, но никогда не определяет причин человекоубийства. Если причин нет, национализм безопасен.

   Любое социальное преобразование общества проходит в национальном пространстве, затрагивает не просто людей, а представителей некоторой нации. Это преобразование в национальном аспекте по факту может отвечать либо доктрине патриотизма, либо доктрине национализма, в зависимости от целей социального преобразования. Случаи совмещения обеих доктрин при социальном преобразовании общества достаточно редки и называются обычно "рождение нации" (пример: Великая Французская революция).

   Как учитывается в марксовой модели национальная принадлежность пролетария, представителя передового класса? Исключительно как принадлежность к некоторой экономической общности - более того, к общности, организованной в рамках западноевропейских моделей капитализма.

   Простите, а куда девались все остальные общности? Ладно, территориальная и историческая побоку, лозунг "у пролетария нет Отечества" подразумевает именно это. Однако общность языковая и общность психического склада определяют человека в значительно большей мере, нежели его классовое сознание. И это неустранимый источник того самого национализма, общего для пролетария и буржуа, для эксплуатируемого и эксплуататора.

   Можно ли пролетарию отказаться от этих двух общностей, вычеркнуть себя из них, при этом существуя в своей национальной среде? Да. Только в результате получится не пролетарий, но люмпен, который в принципе непригоден для индустриального или сельскохозяйственного производства, не обладает значимым авторитетом в обществе и не способен добиться каких бы то ни было выгодных для себя системных изменений. И слава Богу, кстати, потому что интересы такого существа человеческими назвать трудно.

   Можно ли пролетарию отказаться от этих двух общностей в принципе? Да, но только через интеграцию в такие же общности иной нации или в общности, УЖЕ обеспеченные некоторым наднациональным проектом, ориентированным именно на интересы пролетария. Необходимо помнить, что социалистический проект, который в данном случае можно считать наднациональным, в ленинские времена ЕЩЁ не реализовывался, да и сдаваться было, честно говоря, некому. "Немцев ждали" не рабочие, а интеллигенты вроде Бунина.

   Можно ли эксплуататору отказаться от языковой общности и общности психического склада? Да, и теперь это ему особенно легко, так как единый капиталистический глобалистский проект настаивает на таком отказе и предоставляет для него все возможности, прямо увязывая разрешение на извлечение прибыли с соответствием неким "мировым стандартам", то есть нормам, определяемым требованиями и иерархиями глобалистского проекта.

   Отсюда я делаю вывод, что ленинский проект для тех наций, которыми он был реализован, был обеспечен не патриотизмом, а национализмом - в смысле сохранения и развития языковой общности, экономической общности и общности психического склада. Национализмом - и русским тоже. Все инвективы Ленина о поводу русского народа направлены только против его исторической общности, а антипатриотические действия, связанные с Брестским миром, - против территориальной общности.

   Нужен ли был России ленинский национализм? Да, нужен. Потому что патриотизма было слишком много.

   Общность психического склада в имперской России наличествовала постольку-поскольку, ибо русский крестьянин русского же барина не понимал давно и прочно. Как была решена проблема? Баре были устранены от власти и частично истреблены, а крестьяне подтянуты до некоторого приемлемого уровня культуры, в том числе индустриальной. Суммарно это и есть укрепление и развитие общности психического склада нации.

   Русская языковая общность тоже не выглядела прочной, в противном случае мы не наблюдали бы такого интенсивного словотворчества и такого различия ораторских стилей в революцию. Можно как угодно относиться к победившему советскому стилю, но нельзя отрицать, что это был единый и эффективный стиль общения.

   Экономическая же общность, предложенная Лениным... достаточно вспомнить план ГОЭЛРО. Электрификация всей страны важна не столько количеством энергии, произведённой в рамках проекта, сколько усилением экономической связности общества, а, следовательно, и нации.

   Я думаю, что именно здесь лежит ответ на вопрос, почему социалистическая революция оказалась успешной именно в России, с её "неправильной" структурой населения - малочисленным пролетариатом и многочисленным крестьянством. Национализм этой структурой был востребован в большей степени, чем патриотизм, Ленин предложил низам лучший рецепт, чем тот, что предлагали верхи ("единая и неделимая" плюс "тысяча лет истории" с откровенным пренебрежением к остальным признакам нации).

   Теперь о проблеме "революционного патриотизма". Я полагаю, что противоречие, её порождающее, заключается в том, что капиталистическое государство времён Ленина являлось одновременно:

   - устройством подавления эксплуатируемых классов;

   - системой, обеспечивающей сохранение и развитие языковой общности и общности психического склада (тех самых неустранимо общих признаков единой нации для рабочего и буржуа, от которых никто не хотел отказываться);

   - безальтернативным механизмом защиты исторической и территориальной общностей нации.

   С тех пор кое-что изменилось - и в мире, и в России.

   Во-первых, господствующие классы той или иной нации, контролирующие механизмы сохранения и развития исторической общности, языковой общности и общности психического склада нации, более не нуждаются в государстве как посреднике в этом контроле. Идеологическое обеспечение этого изменения - "свобода совести, мысли и слова".

   Во-вторых, задачи сохранения и развития этих общностей заменены их произвольным формированием в интересах господствующих классов, причём формированием в мировом масштабе, а не в масштабе конкретного "национального" государства. Пока это в большей степени касается общности психического склада с его нивелированием, однако и в языковой общности проявляются тревожные тенденции.

   В-третьих, "национальному" государству как таковому остаются только функции силового подавления эксплуатируемых, и монополию на них оно сохраняет, только позиционируя себя подавляемым как наиболее мягкого подавителя сравнительно с любыми другими.

   На международном уровне это ведёт к институционализации "миротворческих операций" или "ненасильственных революций" как акций подавления в тех случаях, когда эксплуататоры и эксплуатируемые принадлежат к разным нациям.

   На внутреннем уровне "национальность" государству дозволяется в той мере, в которой она способствует позиционированию государства в глазах эксплуатируемых классов как наименьшего из зол по сравнению с иными вариантами господства классов-эксплуататоров (полицейский лучше "эскадронов смерти", а патологически честный и неподкупный российский чиновник лучше банды кавказцев с ножами в зубах).

   В-четвёртых, РФ, в отличие от своих предшественников, не является даже таким "национальным" государством, так как структуры, исполняющие роль государственных, не делают вообще ничего для сохранения, укрепления и развития признаков нации (русской, башкирской или всероссийской, в данном случае не суть важно). Если хотите, РФ - это пиковое состояние денационализации современного государства, когда оно не желает способствовать даже воспроизводству собственного населения. Разница между национальным капиталистическим государством ленинских времён и РФ - как между Израилем и Освенцимом. Государство в РФ не слабо - оно враждебно народу.

   Подведу итоги.

   Современное "национальное" государство как единая система может способствовать только тем социальным преобразованиям, которые оборачиваются в пользу господствующих классов, и только в том случае, если эти господствующие классы отвечают "мировым стандартам".

   Противоречие, порождавшее проблему "революционного патриотизма", в современном "национальном" государстве снято, так как государство более не обладает монополией на средства сохранения и развития исторической общности нации, её языковой общности и общности её психического склада. Патриотизм любому революционеру стал окончательно бесполезен. Даже в аспекте сохранения территориальной общности нации Ленин всё же оказался прав - интервенция капиталистических государств на территории, где население одержимо каким-либо посткапиталистическим проектом, не может быть ни успешной, ни прибыльной.

   Международное революционное движение не имеет будущего именно как международное, ибо те системы, которые обеспечивают сохранение и развитие языковой общности нации и общности её психического склада, действуют исключительно в интересах господствующих классов. При противодействии любому международному посткапиталистическому проекту эти системы, действуя согласованно, будут порождать "смешение языков", надёжно блокирующее взаимопонимание и, более того, поощряющее всевозможные конфликты внутри такого движения - не только и не столько на национальном, сколько на смысловом, культурном и ритуальном уровнях. Революция возможна только в отдельно взятой стране и только на базе нации как человеческой общности с высокой связностью.

   Негосударственный национализм ленинского образца в общем случае является приемлемым для революционного движения, ставящего себе целью свергнуть господствующие классы.

   В РФ негосударственный национализм обязателен для любого революционного движения, коммунистического в том числе.

   Необходимым условием успеха революционных преобразований в рамках отдельной нации являются наличие или возможность быстрого создания системы поддержки и развития языковой общности и общности психического склада нации. Эта система должна быть:

   - негосударственной;

   - не допускающей своего использования в интересах каких бы то ни было классов в ущерб другим классам (неизбежная классовая борьба должна вестись вне этой системы);

   - более эффективной, чем её современные государственные и классово-ангажированные аналоги;

   - возможно более устойчивой к намеренному и структурированному информационному воздействию извне, не отвечающему интересам нации.

   Затруднюсь описать эту систему сколько-нибудь подробно, однако первые прикидки показывают необходимость пропаганды упорядоченных и взаимозависимых изменений в следующих сферах: семья, начальное и среднее образование, массовая культура, партийное строительство. В качестве обеспечивающего условия абсолютно необходим переход от централизованных к сетевым системам распространения информации.